Итак, главным в исследовании стоянки Юдиново несомненно следует считать открытие костно-земляных жилищ эпохи палеолита. Приоритет К.М. Поликарповича в этом неоспорим. Ранее подобные конструкции вскрывались раскопками в Мезине, Супонево, в Киеве на ул. Кирилловская, но нигде и никогда до этого они не были должным образом зафиксированы и верно интерпретированы, считаясь скоплениями хозяйственных отбросов, местами разнузданных пиршеств наших диких предков.

Благодаря открытию Константина Михайловича предки эти в наших представлениях стали менее дикими, более похожими на нас. На сооружение одного только костно-земляного жилища уходило по 20-30 скелетов. А жилищ таких на каждой стоянке по 3–4. Откуда столько мамонтов оказалось в распоряжении первобытных строителей? Как они добыты? С помощью хищнической охоты, как утверждают малознакомые с элементарной логикой представители экологической науки? Но тогда нужно сделать ряд любопытнейших допущений.

рис. 101. План костно-земляного жилища в Юдиново (по К.М. Поликарповичу, 1968)

Если мамонтов уничтожали облавой, целыми стадами, то каким образом очищали кости от мяса? Ведь съесть «в один присест» десятки тонн мяса и жира – дело невероятное! Помните монолог волка Толстяка из детского кино «Про Красную Шапочку»: «Кто сказал, что нельзя съесть слона? Кто-нибудь пробовал съесть слона?» Вопрос-то для палеолитоведа отнюдь не праздный. Не говоря уже о том, что уложить сразу стадо – задача невероятно трудная: мамонт – житель плодородных лугов с сочной травой. Как выманить целое стадо на бедное растительностью водораздельное плато, чтобы затем сбросить с обрыва? Если же бить мамонтов поодиночке, что несомненно имело место в действительности, то что же – до накопления нужного количества костей жили годами под открытым небом? Нет, нужен другой подход к решению проблемы.

Многое, в том числе и знаменитый свод К.М. Поликарповича заставило меня задуматься в годы студенчества (начало 1987-го): а почему все-таки места находок костей мамонта связаны с палеолитом? Ведь при элементарных подсчетах оказывалось, что места концентрации таких находок и так называемые «палеолитические районы», включавшие иногда десятки стоянок, территориально связаны, но подавляющее большинство находок костных остатков с деятельностью людей увязать было попросту невозможно. Итак, мамонтовые места? Места обильной добычи, славной охоты? Похоже, что все не так просто. Звучит, кстати, почти, как «грибные места», но ведь мамонты не грибы, чтоб их собирать под елочками, а точнее – под карликовыми березками! Хотя, почему бы и нет…

Известнейший палеонтолог и геолог-четвертичник Валериан Иннокентьевич Громов, участвовавший вместе с К.М. Поликарповичем в раскопках стоянки Бердыж, писал о своем впечатлении от этого памятника: «наличие большого числа костей без всяких следов деятельности человека, как и в некоторых других аналогичных пунктах наводит на мысль о наличии здесь кладбища мамонтов, погибших без участия человека и позднее частично использованных человеком для своих хозяйственных целей». ⁸ Почти все памятники палеолита с массовыми скоплениями мамонтовых костей он считал располагавшимися близ таких мамонтовых кладбищ. Одним из примеров В.И. Громов не очень удачно назвал Томскую стоянку, исследованную в конце XIX века Н.Ф. Кащенко. В итоге, гипотеза Громова была Поликарповичем жестко и категорично отвергнута. Весной 1958 г. по этому поводу им был даже подготовлен так и не прозвучавший на сессии ИИМК доклад «К вопросу о Томском мамонте». Для доказательства своей правоты, Поликарпович использовал и обильно цитировал материал 60-летней давности, демонстрируя блестящее знание старых публикаций. Этот, помимо прочего, еще и весьма остроумный, а местами даже язвительный текст позднее вошел в очередной вариант рукописи «Палеолит верхнего Поднепровья», а затем был большей частью выброшен оттуда Константином Михайловичем (вероятно именно из-за обильных цитат). ⁹ Позволю себе привести его с небольшими купюрами:

«…О размерах раскопанной в Томске площади Н.Ф. Кащенко замечает, что «сперва была расчищена площадка, занимавшая около 28 кв. метров». После расширения  площади раскопа «вся площадь раскопок заняла около 60 кв. м». Любопытно, что «кости лежали без порядка: череп в одном месте, а шейные позвонки в совершенно противоположном, иногда рядом с хвостовыми, крестец рядом с грудными позвонками и т.п.» «Под костями и между ними повсюду