|
лаборанты, фотограф, художник. В начале года были сданы готовые разделы для нового издания «Истории БССР», 16 страниц сделаны самим Поликарповичем. Несмотря на возраст, он еще полон планов – 7 августа 70-летний ученый вновь подал заявление на участие в конкурсе на замещение должности зав. Сектором и опять успешно этот конкурс выиграл. Тогда же, в 1959-м произошла встреча Константина Михайловича, искавшего себе смену, с одной из будущих исследовательниц Юдиново (тогда еще студенткой ЛГУ) – Галиной Григорьевой.42 С 7 по 25 августа, а затем и в сентябре он побывал в командировке в Сеннинском р-не Витебской области по делам организационной группы Белорусского государственного историко-краеведческого музея и на возобновившихся раскопках стоянки Кривина. В 1960 г. раскопки продолжились, но здоровье не позволило патриарху белорусской археологии выехать туда ещё раз. 16 ноября 1959-го он участвовал в очередном заседании Ученого Совета Института Истории, на котором рассматривались ход подготовки к переизданию 1 и 2 томов «Истории БССР» и отчет аспиранта И.В. Полуяна. Тогда же, в ноябре он в третий раз был выдвинут кандидатом в члены-корреспонденты АН БССР от Института Философии, Института Истории и Института Экономики Академии наук БССР. Однако, вскоре состояние здоровья Константина Михайловича резко ухудшилось.
15 марта 1960 г. из Минска Поликарпович пишет письмо в Юдиново своему тестю и почти ровеснику – Климу Моисеевичу. Ломаный старческий почерк, совсем непохожий на аккуратный бисер строк в дневниках: «Это письмо пишу двумя руками и потому оно неразборчиво». В таких случаях стала выручать только пишущая машинка. Поликарповичу уже 71 год, но он, собравшись с силами, вновь подал заявку на Открытый лист в Институт Археологии АН СССР. Он упорно доказывал дирекции Института Истории, что его болезнь пошла на убыль, что он в состоянии вести исследования, что пора, наконец, дать финансирование. На этот раз никаких интриг против пожилого ученого не было. Открытый лист № 23 на раскопки Елисеевичской, Юдиновской и Куровской стоянок был выслан ему 28 апреля 1960 г, однако, работы так и не производились – болезнь дала рецидив. В 1961 году Поликарпович наконец вновь выехал в экспедицию - в в Юдиново. Это был его последний полевой сезон. Вместе с В.Д. Будько он заложил прирезку к раскопу 1947 г., чтобы доследовать жилище из костей мамонта, но так и не довел ее до культурного слоя.
рис. 66. Минск, проспект Сталина. 1950-е гг.
рис. 67. К. М. Поликарпович (1959)
Наступил 1962 год. По состоянию постоянно ухудшавшегося здоровья Поликарпович уже не мог заведовать отделом археологии, прекрасно понимал это, и весной принял решение не выдвигать свою кандидатуру на новый срок. Тяжело больной патриарх белорусской археологии ушел на покой. Заведующим наконец стал ожидавший этого не один год В.Р. Тарасенко. Последнее лето Константин Михайлович провел в Юдиново вместе с женой, вел раскопки с В.Д. Будько…
Константин Михайлович Поликарпович скончался 20 февраля 1963 года, не дожив полмесяца до 74-летия. Он был похоронен в Минске. Нал могилой его склоняются огромные деревья, шум которых он так любил при жизни. Основной труд его жизни – несостоявшаяся докторская диссертация и, одновременно, монументальная монография «Палеолит верхнего Поднепровья» - увидел свет лишь спустя 5 лет в неполном, урезанном виде.
Часть 2. След на Земле
Итак, библиотека, картотека,
Наброски сноски, выписки, мечты.
И вдруг ты набредешь на человека,
Который занят тем же, что и ты.
Откуда он? Как мог он породниться
С мечтой неясной, с замыслом твоим?
И кажется, что светится страница,
В прекрасный час написанная им.
И радуешься ты ему, как брату,
А если он уже землею взят,
То ощутишь, как свежую утрату
То, что случилось, может, век назад.
Валентин Берестов
18 марта 1959 года Константина Михайловича чествовали в связи с 70-летием в Институте Истории АН БССР. Вот как звучало его ответное слово, как бы подводящее итог многолетней научной работы:
«Дорогие товарищи! Разрешите поблагодарить Вас за Ваше внимание и теплое отношение, которое Вы выразили в прочтенных здесь Ваших адресах и обращениях. В то время, когда мне впервые приходилось приступить к археологическим исследованиям, археология Белоруссии представляла собой «tabula rasa» - «чистую доску». По всей Белоруссии, как и в России и на Украине, обращалось главное и почти исключительное внимание на исследование таких поздних памятников,
|
О проекте
Лепота ИзБранного, Сорокин А.Н., 2012