Я не исключал возможности сохранения этого обряда в раннесарматское время в среде кочевников Южного Урала, однако я не мог без колебания точно назвать эти памятники. Те из них, на которые указывали другие, как свидетельствующие о непрерывности существования диагонального обряда и заполняющие обозначенную мной лакуну, вызывали у меня сомнение в однозначности их датировок.

М.Г. Мошкова приводит достаточно обширный перечень диагональных погребений с Южного Приуралья, часть из которых может датироваться, по ее мнению, с III по I вв. до н.э. Однако многие из них, на мой взгляд, очень невыразительны в хронологическом отношении. Явные хроноиндикаторы в них отсутствуют (рис. 4; 5; 6). Датировка их дается зачастую по керамике, в том числе и лепной, с привлечением аналогий из других памятников. Типовых и вариантных вариаций керамики в сарматских памятниках очень и очень много, хронология ее разработана слабо, в том числе и кубанской керамики, на которую у нас принято часто ссылаться. Близкие по формам сосуды как у сарматов, так и на других территориях могут датироваться разным временем. Приведу несколько примеров из числа тех комплексов, которые по М.Г. Мошковой могут быть датированы временем ранее рубежа эр. Аналогии глиняному сосуду с приземистым туловом и высоким прямым горлом из могильника Барбастау III, курган 15 она находит среди керамики III-I вв. до н.э. Центрального Предкавказья в книге М.П. Абрамовой [Абрамова, 1993, с. 46, рис. 4, 13], но не менее близкой аналогией названному выше является сосуд из погребения I- начала II вв. того же района (рис. 7) [Абрамова, 1993, с. 137, рис. 51, 12]. Или кувшин из диагонального погребения 4 кургана 21 Кардаиловского могильника, которому в качестве датируемой аналогии приводится кувшины из Кубани (тип XIV по [Марченко И.И., 1996, с. 159, рис. 32, 80]). В этот тип И.И. Марченко выделяет три сосуда с некоторыми вариациями их оформления и датирует комплексы, в которых они найдены в пределах II в. до н.э. Хотя в других памятниках такие кувшины датируются несколько более поздним временем. Так в погребении 2 у с. Косика в Астраханской области такой кувшин был найден вместе со сковородкой типа «Айлесфорд» (Дворниченко В.В. раскопки 1987 г.), датируемых в западной литературе I в. до н.э., с наибольшим распространением с 80-х по 30-е годы [Petrovsky, 1993, s. 138]. Другой кувшин этого типа происходит из погребения 18 «Ногайчинского» кургана в Крыму, определение даты которого вызвало дискуссию у исследователей. В.А. Симоненко датировал его I - началом II вв. до н.э (1993, с. 17), а Ю.П. Зайцев, В.И. Мордвинцева - началом, первой половиной I в. до н.э (2003а, с.97). Аналогичный кувшин был обнаружен в сарматском погребении у села Царев в Волгоградской области, датируемом I в. до н.э. - I в. н.э. [Сергацков,1989, с. 236-240]. Но дело даже не в уточнении даты указанного типа сосудов. Кувшин из кардаиловского кургана 21 навряд ли следует относить к этому типу, он имеет несколько другие пропорции и иной размер. Приведенный И.И. Марченко в качестве примера типа XIV кувшин, судя по приведенному масштабу на рисунке, имел высоту 21-22 см [Марченко, 1996, рис. 32, 80], в то время как высота кардаиловского кувшина равна 33,5 см [Моргунова, 1996, с. 17]. Если исходить из некоторой общей схожести сероглиняных кувшинов, то, например, определенное сходство с кувшинами XIV типа имеет кувшин из того же Кардаиловского могильника, курган 19 [Моргунова, 1996, с. 16, рис. 16, I], погребение из которого навряд ли может датироваться ранее I в. н.э. (рис. 8).

Есть и еще один момент, который вносит определенную долю скепсиса в датировку большинства перечисленных комплексов М.Г. Мошковой, претендующих заполнить хронологическое пространство с III по I вв. до н.э. В них нет наиболее ярких вещей раннесарматской культуры: мечей с серповидным навершием, длинных полированных проколок, отсутствуют выразительные находки больших зеркал с валиком по краю и клинообразным штырем для насадки ручки и встречаемые реже, но также типичные для этого времени предметы из глины и талька, называемые условно «молоточками», костяные оправы гребней. Наиболее показательным все же является отсутствие в этих комплексах мечей с серповидным навершием. Мне не известно ни одного диагонального погребения от Южного Урала до Днепра, в котором бы был обнаружен меч с серповидным