Около 954 г. в Ладоге происходит достаточно сильный пожар, повредивший некоторые постройки, в том числе и уже рассмотренный комплекс сооружений, связанный с «Большим домом». Однако, вскоре после пожара он был обновлен, а также перестроен бревенчатый настил к северу от этого сооружения, больше всего пострадавший при пожаре [Рябинин, Черных, 1988: 96—97]. С определенной долей условности можно говорить и об изменении характера некрополя Ладоги. К 950-м гг., видимо, прекращается совершение погребений в скандинавском могильнике в урочище Плакун, и появляются первые древнерусские захоронения [Богуславский, 1992а: 167]. Можно также говорить об интенсификации поступления куфического серебра в бассейн Волхова и Ильменя, о чем свидетельствует выпадение серии кладов с датами младших монет после 950-х гг. [Носов, 1976: 105—106], а также о начале поступления западноевропейского серебра, которое фиксируется в Новгороде между 972 и 989 гг. Более того, само заселение территории современного Новгорода относится, по всей вероятности, ко времени около 950-х гг. [Археология СССР, 1985:86]. Погребальные комплексы юго-восточного Приладожья рассматриваемого периода демонстрируют очень тесную связь с Ладогой. Об этом говорит самый низкий из известных процент типов вещей, запаздывающих по отношению к Ладоге (рис. 2). Эта характеристика тем более показательна, что она изменяется от одного из самых высоких значений к самому низкому. С уверенностью можно говорить о снижении притока монетного серебра на территорию юго-восточного Приладожья, что основывается, с одной стороны — на возрастании почти в два раза относительного количества монет, которые запаздывают в погребальном наборе (рис. 5); с другой стороны — на сокращении в несколько раз количества арабских монет, дату чеканки которых можно связать с рассматриваемым временем (рис. 4). В 950—980-е гг. в Приладожье появляется новый тип монетных находок —византийские серебряные монеты, которые относительно малочисленны и, на наш взгляд, не связаны непосредственно с международной торговлей [Богуславский, 1990: 59—61].

Рассматриваемый период, предположительно, связан с изменением трассы Волжского пути и перемещением его северного участка в бассейн Волхова и Ильменя. Об этом свидетельствует понижение интенсивности поступления в юго-восточное Приладожье монетного серебра и привозных изделий, а также увеличение числа находок монет в Ильменском бассейне. Видимо, предметы, связанные с трансевропейской торговлей, поступали в юго-восточное Приладожье опосредованно, то есть через Ладогу, отражением чего стало повышение интенсивности связей Приладожья со Староладожским поселением. Изменения, произошедшие на Северо-Западе Руси, по всей вероятности, стали результатом новой волны «северной политики» княжеской администрации, наступившей после 945 г. Эта политика связана, в основном, с необходимостью упрочения княжеской власти внутри племенных территорий. Эта задача во многом получила свое разрешение в ходе действий княгини Ольги в 946—948 гг., когда на севере Руси были установлены погосты [ПВЛ, 1916: 69]. Письменные источники не упоминают об активных действиях Ольги в южном Приладожье, однако, об определенных потрясениях свидетельствует пожар в Ладоге около 954 г. На севере находится и Святослав со своей дружиной, пребывание которого в Новгороде фиксирует Константин Багрянородный [Литаврин, 1982: 272] в своем трактате «Об управлении империей», написанном между 948 и 950 гг. [Литаврин, 1982: 267]. Изменение трассы Волжского пути несомненно привело к снижению товарооборота, связанного с трансевразийской торговлей и к потере юго-восточным Приладожьем возможности контроля пути. Кроме того, в это время произошло и общее уменьшение роли Волжской магистрали в связи