Раскопки 1929 г. в Бердыже проходили при участии А.Д. Ковалени и И.Х. Ющенко. Раскоп 6 был, среди уже заложенных, самым большим: 7 х 6 м (42 м²). Всего к концу сезона на стоянке было вскрыто уже более 120 м² культурного слоя – солидная площадь для исследований палеолита. Раскопки продвигались постепенно на запад от устья оврага, где в 1926 г. был заложен разведочный шурф. Огорчало то, что на этом достаточно большом пространстве так и не удалось встретить внятных структурных элементов поселения. Только лишь беспорядочные нагромождения костей мамонта, да разбросанные среди них кремневые орудия и заготовки вперемешку с обычными осколками «дикого» кремня. А ведь, судя по раскопкам Ефименко в Костенках, следовало ожидать наличия землянок, хозяйственных ям, очагов – полноценных остатков древнего поселка. Лишь в крайней западной части раскопа наметилось что-то похожее на заполненную костями яму, уходящую в юго-западный его угол.

Пертурбации в Инбекульте – Институте Истории и поставленные перед исследователями новые задачи, а затем волна репрессий, временно приостановили исследования Бердыжа. Они были продолжены только в 1938 году, когда в Минске остался только один археолог – Поликарпович. К этому времени Бердыж уже успел получить известность в мировой науке.

Экспедиция 1938 года выехала из Минска 1 августа. По прибытии поселился Поликарпович в крайней с юга хате в Бердыже, у Василия Федоровича Гордеенко. После подготовительного этапа, 4-го начались раскопки с участием трех рабочих, а к 6 августа на раскопе трудилось уже до 30 человек из местных крестьян. Всего в этом году удалось исследовать площадь в 54 м². Скопление культурных остатков тянулось грядой с юго-запада на северо-восток. Оно оказалось связанным с ямой длиной до 10 м, шириной 4 и глубиной до 3 м, заполненной культурными остатками. Однако землянкой яма не была: как установил Константин Михайлович, радость была преждевременной, яма оказалась древним размывом, имевшим природное происхождение. Впрочем, и огорчения тоже не последовало: как известно, отрицательный результат – тоже результат.

рис. 87; 88. Раскопки Бердыжа и кости из раскопа 1928 г.

Лирическое, отрешенное от мирской суеты настроение начальника экспедиции хорошо передают его дневники: «16 августа, вторник.23²³. Был сейчас во дворе. Тихо. На востоке – где-то за облаками, низко, ущербная уже Луна. Дни бегут. Вот и полнолуние, прекрасное и торжественное, уже осталось позади. Эти дни – милая мечта. Шел с работы под вечер 14 августа, как бы впервые замечая все особенности дороги, бугорки, овраги, лески березы и дуба. Вчера, 15 авг., также при возвращении перед вечером, как будто впервые увидел вербовую такую красивую рощицу на южном конце Бердыжа, у луга… А как сладостно всходить, и так часто, на гору и смотреть к Бердыжу, и видеть бегущую к нему тропку под горой, овеянную прекрасной мечтой…» 7 сентября раскопки были