Вернемся к Елисеевичам. В целом два года довоенных раскопок этого памятника принесли коллекцию кремневых изделий свыше 45000 экземпляров, позволившую датировать памятник нижнемадленской стадией палеолита. Надо отметить, что предварительно К.М. Поликарпович считал Елисеевичи несколько более древним – ориньякско-солютрейским памятником (причина тому, в частности, та самая елисеевичская Венера, нехарактерная для мадлена). Находки из Елисеевичей вошли в сокровищницу мировой культуры, быстро получили всемирную известность и вошли даже в учебники по археологии и древнейшей истории. В 1940 году антрополог Е.В. Жиров в скоплении зольной массы, взятой в Елисеевичах монолитом в раскопе 1936 г., выявил останки ребенка. Это была первая палеоантропологическая находка на территории Западной (а ныне – Брянской) области, её подробное описание до сих пор не сделано и не опубликовано. Надо сказать, что два довоенных раскопа так и не позволили разобраться в сложной планировке древнего поселения. Нужно было продолжать раскопки.

Запланированная к юбилею октябрьской революции монография так и не была написана и напечатана. Не были продолжены и раскопки в 1937 году. В 1938 году ИИМК запрашивал К.М. Поликарповича о планах дальнейших раскопок стоянки Елисеевичи, но средств не выделил. ²³ В январе 1940 года в фонды МАЭ были сданы подробные отчеты и полевая документация раскопок 1935-1936 года.²⁴

Дальнейшие работы К.М. Поликарпович планировал перенести на недавно открытую стоянку Юдиново, однако Орловский краеведческий музей, в который он обратился за финансированием, неожиданно предложил продолжить исследования в Елисеевичах, после чего пришли еще два письма – короткое и обнадеживающее от директора музея и более пространное и не менее доброжелательное от начальника Деснинской экспедиции М.В. Воеводского. Михаил Вацлавович писал: «Многоуважаемый Константин Михайлович! По договоренности с директором Орловского музея т.Мазиным я хотел бы согласовать с Вами возможность продолжения раскопок на Елисеевичской стоянке. В этом году этого сделать не удалось. На будущий год можно было бы попробовать получить на эти работы средства от Орловского музея и ИИМК. Работы я предлагаю вести в составе Деснинской экспедиции – самостоятельно – на правах отдельного отряда. Обработка материала и публикация будет также полностью за Вами. Геологическую и палеонтологическую часть обеспечит Громов. В случае Вашего согласия я прошу Вас до 15 августа известить меня по адресу: Новгород-Северск Черниговской обл., до востребования, нач. Деснинской экспедиции Воеводскому М.В. Одновременно я просил бы прислать план работ и смету на такое исследование и на работы 1941 года со включением камеральной обработки. 29.06.40. Уважающий Вас М. Воеводский».

Поликарпович представил смету на период с 15 мая по 15 июля 1941 в 17000 руб. и план исследований, согласно которому предстояло вскрыть участок в 100 м² к западу от исследованной площади. Громадью планов помешала война.

Но даже военное время не помешало Поликарповичу думать о совершенствовании методики раскопок. В эвакуации он был старшим коллектором геологоразведочных партий Казахского геологического управления на поисках олова. Методика работ натолкнула К.М. Поликарповича на мысль о применении подобной технологии при археологических раскопках. «Применялась, - вспоминал он, - ручная промывка песков и суглинков, содержащих олово, в обычной посуде – глубоких тарелках или мисках. Способ прост, удобен