добычи. Конечно, охотники кочевали вслед за мигрировавшими животными, делали кочевки. Однако, это не свидетельство исчезновения или уменьшения численности того или иного животного в результате специализированной охоты. Кстати, подобная специализация не находит своего отражения и в характере кремневого инвентаря.

Остатки млекопитающих в культурных слоях относятся ко многим видам. Люди использовали всякую возможность, чтобы убить любое животное. Они умели охотиться даже на крупных и опасных хищников (пещерный медведь, например). Поэтому миграция того или иного животного далеко не обязательно пагубно сказывалась на людях. Охотники мустье и верхнего палеолита были скорее всего охотниками-универсалами.

Несколько слов о перенаселении, которое якобы неоднократно возникало даже в палеолите. Здесь мы вновь сошлемся на В.Н.Гладилина, специально рассмотревшего этот вопрос. Он считает, что перенаселенность — один из механизмов влияния естественной среды на общество. "Именно вследствие перенаселенности, периодически возникающей в тех или иных районах древней ойкумены в результате прироста населения и изменения (естественного или искусственного) окружающей среды, человечество вынуждено было делать все новые и новые шаги по пути прогресса" [Гладилин, 1974, с. 73]. И тут возникает парадокс в оценке факторов развития палеолитического и современного человечества: во все последующие эпохи перенаселение той или иной территории являлось отрицательным фактором, в палеолите же оно вызывало новые шаги прогресса.

Могла ли- перенаселенность (пусть даже относительная) быть в мустьерскую или позднепалеолитическую эпохи с их чрезвычайно редким и локально распределенным населением и богатым животным миром? В.Н.Гладилин, например, считает, что "критическая плотность населения" в Европе и Ближнем Востоке возникла еще на рубеже мустьерской эпохи и позднего палеолита. Уже тогда плотность населения здесь "вела к перенаселенности, к нехватке продуктов питания" (1974, с. 74). Такой вывод им делается несмотря на то, что "численность населения в то время была далеко не та, что сейчас, животный мир по богатству намного превосходил современный" (там же). Для снятия очевидного несоответствия В.Н.Гладилин вводит понятие об "относительной перенаселенности" и об "относительном оскудении пищевых ресурсов". Но может ли это спасти вывод о "критической плотности населения"? На наш взгляд, конечно, нет. Какая может быть речь о "критической перенаселенности", пусть даже относительной, когда общая численность населения была крайне мала (есть подсчеты, из которых следует, что 25 тыс. лет назад население Земли было всего лишь несколько более 3 млн. человек) , а губительное воздействие человека на природу ничтожным? Тем не менее перенаселенностью и вызванным этим истощением пищевых ресурсов В.Н.Гладилин объясняет малое количество верхнепалеолитических стоянок даже в Крыму.

Все, что мы знаем о верхнепалеолитических людях, их материальной и духовной культуре, заставляет рассматривать их хорошо приспособленными к окружающим условиям. Считать, что они продолжали обитать в районе, где ими же истреблена фауна, где они испытывают лишения из-за нехватки пищи,— значит признавать их значительно менее развитыми. Это противоречит всему, что мы о них знаем. К тому же открытия последних лет заставляют считать верхнепалеолитических людей значительно более "цивилизованными", чем думали совсем недавно. В этой связи нельзя признать правильным вывод о том, что при значительных похолоданиях, вызвавших существенные перестройки ландшафтов и оскудение фауны, люди не откочевывали в районы с более благоприятным климатом. К тому же в тех случаях, когда нет никаких естественных преград.